Максим Фишелев

Путешествие. Именно путешествие, не поездка, не тур, не отпуск (хотя может и совпасть). Я отправлялся с желанием совершить путешествие. Переезжать каждый день с места на место, видеть, чувствовать природу, ощутить весь мир целиком, от свежего ветра в горах до свалок медин и прибрежных канав у океана! И к этому надо быть готовым. Причем природу столь разнообразную, что от нее невозможно устать – как только утомляет пыль и жар пустыни, можно смыть все это в горном водопаде, а когда понимаешь что разряженного воздуха и серпантина пожалуй хватит, видишь по сторонам дороги как стоящих стражников – две внушительные статуи дельфинов, и понимаешь, что воздух опять изменился, что ты снова на океане, который вместо того, чтобы оказаться раем, уже виденным у Агадира, оказывается туманом с дымкой, холодным ветром и фантастическими скалами у Сиди Ифни, причем не только теми, что “вымыты” в арки, но и простыми прибрежными каменюками, о которых вода разбивается с невероятным, просто эпическим шумом. Я ехал туда смотреть, как живут местные жители, в чем ходят, пытаться понять куда идут и зачем, слушать их беседы, есть их еду, подмечать различия в ней, пить их напитки. Пытаться понять красоту этих людей, их ум, характер и забавы. Увидеть, как меняется их внешний вид, черты лица, как может меняться их одежда, их повадки, их быт в каждой отдельном регионе. Я ехал туда, чтобы немного побыть путешественником, путником, видеть выражение лиц людей, не ожидающих видеть тебя или тебе подобных в своем городке. Видеть рассерженное лицо ортодокса в объектив, улыбающееся лицо держателя придорожной харчевни, наблюдать за горящими глазами местных товарищей, разглядывающих наших спутниц, выслушать отповедь сфотографированной арабки, замотанной с головы до ног в черное, отповедь, отдающую по своему содержанию идеями терпимейших из просветителей, обращенных в пользу исламских приличий, продекламированную на прекрасном английском. Я ехал туда окончательно научиться торговаться, и в итоге услышать уважительное “ты торгуешься как бербер”! Я ехал туда, чтобы окунуться в арабский восток, в улочки, образ которых состоит из дурацкого коктейля советских изданий маленького мука, фильмов про багдадского вора, мультика об Алладине и других сказок 1001 ночи. Там это встречается не один раз, и не в одном месте и жители медин, сохранившие многие ремесла прошлых веков, делают картинку настолько реальной, что испытываешь ощущение полного погружения. Я ехал туда, не зная, что увижу Млечный путь (раньше это был все таки скорее батончик, чем галактика), что увижу столько древних крепостей-касбахов, что собьюсь со счета, что побываю в таком хаммаме, что после сам смогу рассказывать сказки Шехеризады, что в последней синагоге Марракеша буду больше всех похож на местного, что съем голубя, что найду единомышленников, соучастников и друзей, что буду спать под открытым небом (по собственному желанию), что узнаю, что находится за глухими стенами петляющих улочек старого города, что отщелкаю 3500 фотографий, что искупаюсь в горном бассейне голышом, да еще и в компании, что увижу красоту девушки за халатом джалабы и платком хиджаба, что выучу пару фраз на французском. Это путешествие, подробности которого прекрасно описаны коллегой Лехой Морозовым, даст решившемуся то, о чем можно безуспешно мечтать всю жизнь и не иметь, из-за страха даже не перед отказом от собственных стереотипов, а просто не решаясь посмотреть на них с другой стороны, оттуда, где как верно подметил Митяй, и есть то самое Марокко над уровнем моря.