Евгения Марченко

Женя пишет отзыв несколькими частями, по крайней мере, этот текст был озаглавлен “часть 1”

“Меняю 3 часовых пояса на новую жизнь…” – предложил мне не старый, но и не молодой туарег – человек без времени и без возраста…впрочем, и без места тоже… Пояса я ношу редко. Часы не ношу вообще. Я согласилась. Хотя это было и так слишком щедрым, на мой взгляд, предложением. Время я готова была просто подарить.

“Никогда не знаешь, что наступит раньше: завтрашний день или следующая жизнь,”- будто процитировал какой-то древний текст он. Я даже не успела осознать это, как…проснулась!

Вылет в Касабланку был назначен на 17 июля. Просто отпуск. Конечно, после многочисленных дорог и путешествий, я знала, что изменения в жизни от следования по ним почти неизбежны и совсем необратимы. Но тут туарег из сна знал куда больше моего..

Часть1: Пустыня.

Мы шли по ней, кто с чем. Я, скорее всего, с предвкушением нового аттракциона в плавном течении жизни. Мы шли, ещё не зная, что обратно вернемся, возможно, не совсем уже мы.

Пустыня слишком оголяет нерв, чтобы сохранить способность жить, довольствуясь не только самим собой. Для кого-то из нас это оказалось абсолютно, органически невозможно: люди винили и проклинали гида, еду или ее отсутствие, песок, музыку, местных жителей..все,что могли придумать.. “Где мероприятия по возведению песочных куличиков?” “Где салат с анчоусами, который мне обещали в программе тура?” “Неужели нельзя уже отправиться назад, и выпить холодного йогурта?”

Простая банальность – те признаки жизни, которые мы с таким рвением спешим отыскать на других орбитах Солнечной системы. Всё ведь находится внутри нас самих. Нам дали шанс прикоснуться к себе, к основам основ, находящимся под постоянной угрозой забвения из-за непрерывных катаклизмов, терзающих наш мозг и здравый смысл. Все искали что-нибудь необычное, единственное в своем роде, редкое или исключительное; искали вокруг себя, в других, в другом. Ждали. Требовали. Но даже бунта не получилось! А вокруг была Пустота. Пустыня. Постоянство.

“Вы ищете глубины, а находите лишь пропасти,”- наш проводник по Пустыне говорил чрезвычайно мало. И очень точно. Самыми частыми, если так вообще можно сказать, его словами были слова “Дак-Дак”.. Мы подшучивали над забавным выбором казавшихся бессмысленными звуков проводника.. Не зная, до ЧЕГО же он пытался достучаться! “Тук-Тук!” – именно так переводились эти слова.. Смогли, захотели ли мы открыться в ответ? Закройте глаза и смотрите!

Мы все очень озабочены пресловутым сбережением своих сил! Днём, когда мы не шли укачивающим и дурманящим караваном, я лежала, понимая, что от немыслимой жары даже не могу приложить умственного усилия ни к одной из своих мышц, чтобы встать. Вопросов в мозгу, полурасплавленном жарой, не возникало и подавно. Была просто жизнь. Мне казалось, что в пустыне меньше нуждаешься в обществе. Быть может, потому, что постоянно и почти физически общаешься с небом, которое, как мне казалось, заполняло все вокруг. Сколько я так лежала, сказать не могу. Время в Пустыне упрямое, даже высокомерное, и счету не поддавалось. Не для того оно, видите ли, чтобы его считать, отмерять и даже проводить. Оно само выбирает, что ему с тобой делать: может свести с тобой счёты, а может и само теб провести. Просто в какой-то момент я ощутила счастье. Оно обрушилось на моё сознание и я поняла: даже голос, просто свой голос, и голоса любимых, сотворены самой жизнью для собственного удовольствия. Cтало так очевидно: жизнь не может обходиться без радости! И это было всегда: ничто не принадлежит только нам. Не думаю, чтобы вообще существовало когда-нибудь счастье без терпкого привкуса незапамятной древности. Жизнь и радость просты, старше самой памяти человеческой. Хлеб и соль, вино и вода, лед и пламя, и мы: каждый другому время, и каждый другому солнце.

Я говорю о счастливом отсутствии всякой оригинальности, потому что счастью нет нужды выдумывать что-либо. Всё уже есть. Все мы могли видеть, слышать, думать. У нас были только мы. Мы встретились. Каждый сделал выбор между любовью и страхом. И всё. Черпать силы из пламенной мистики, честного презрения, из религиозного интереса или гордого одиночества – одно и то же. Не жалеть своих сил – вот в чем суть! Человек всегда отдавал самое дорогое, чтобы сохранить хоть какую-то красоту!

Ночи в Пустыне прошли в борьбе со сном: этот воришка мог отнять у меня бесценные минуты. Я сдала оборону лишь на вторую ночь. В этот раз мне приснился Экзюпери. (Мне вообще часто снятся братья по любви к небу и полетам.)

Мы говорили о созвездиях Лисят в небесах над Сахарой, о любви, о времени.. – Ничего не остается. Жизнь, смерть…— властным жестом он смел эти мешавшие ему пустяки с горизонта моего сна. – …в свете Ясности жизнь выглядит, как великая игра. Удивительно гениальная. Совершенно-спонтанная (пишется через дефис!). И я, как персонаж этой игры, не думаю, что как-то изменю выбранную себе роль. Не стану искать некого “самого себя”, ведь не существует такой цели.

– Условий вообще нет,- согласилась я. – Но, ах, всегда думаешь о себе лучше, чем оказываешься на самом деле.

– Не нужно бояться заглянуть в самую суть вещей, — сказал он и вздохнул так, словно ему понадобилась вся прохлада этой жаркой ночи.

Я просыпалась и снова забывалась, просыпалась и видела самое прекрасное на свете африканское небо. И,кажется,уже ничего не боялась. И не боялась того, что кажется… ?